Лейла Александер-Гарретт: об Андрее Тарковском и не только. Мы в социальных сетях

Сегодня Elegant New York начинает новую рубрику, в которой будет публиковать материалы с продолжением из номера в номер. В рубрике будут представлены главы из книг, серии рассказов, публицистика и многое другое.
Открывает наши «Серии» статья Лейлы Александер-Гарретт «Берлин-Киев-Москва».

Лейла Александер-Гарретт, была помощником, переводчиком и другом Андрея Тарковского, работала с ним в Швеции на съемках его последнего фильма «Жертвоприношение» (1985). Свои воспоминания об этом великом режиссёре, она опубликовала в книге «Андрей Тарковский: собиратель снов». Также, она создала и выпустила в свет в 2011 году, замечательный фотоальбом «Андрей Тарковский: фотохроника «Жертвоприношения».

Лейла организовала и провела несколько интереснейших фотовыставок и фестивалей: «Последнее кино», галерея «На Солянке», Москва, 2010; кинофестиваль «Зеркало», Иваново, 2010; кинофестиваль «Молодость», кинотеатр «Киев», мультимедийная инсталляция в культурно-просветительном центре «Мастер класс», Киев, 2011.

Также она является организатором: фестиваля Андрея Тарковского в Лондоне, 2007; фестиваля Сергея Параджанова в Лондоне и Бристоле, 2010; благотворительного концерта в помощь реставрации русского православного храма в Лондоне, (храма, в котором служил митрополит Антоний).

Также Лейла Александер-Гарретт продолжительное время работала с Юрием Любимовым в Королевском Драматическом Театре в Стокгольме («Пир во время чумы» Пушкина, «Мастер и Маргарита» Булгакова) и в Королевском Оперном Театре Ковент Гарден в Лондоне – («Енуфа» Яначека, «Кольцо Нибелунгов» Вагнера).

БЕРЛИН-КИЕВ-МОСКВА

Лейла Александер-Гарретт

Берлин

О моей влюбленности в Берлин ревниво напомнила дочь, штудирующая к экзаменам немецкий, когда, по возвращении из Киева, я с упоением стала рассказывать ей о городе, покорившим меня своей красотой, величием, гостеприимством и встречами с замечательными людьми, среди которых оказались и украинцы, и русские, и армяне и даже один шотландец. Мы сидели с Леной в парке, увековеченном в «Былом и думах» известным русским изгнанником, жившим некогда «близ Примроз-Гиля»; Лена отчеканивала немецкие фразы, приводя меня в недоумение: откуда у нее это пристрастие к германской культуре, к немецкому языку, к театру Брехта, к чтению «Фауста» Гёте в оригинале?

Все действительно началось с немецкой столицы, с выставки, посвященной Андрею Тарковскому, «Зеркало к зеркалу» («Mirror by Mirror») в галерее «Photo Edition Berlin». В основу экспозиции коллажей Сергея Святченко лег легендарный фильм Тарковского «Зеркало», точнее, несколько кадров из фильма, попавших в руки к украинскому художнику, живущему в Дании, от его учителя, а тому они достались от самого режиссера. На вернисаж из Москвы приглашены были сестра режиссера Марина Тарковская с мужем Александром Гордоном – сокурсником Андрея и соавтором дипломных работ во ВГИКе, а из Лондона я. Марина приехать не смогла, и я провела свой кратковременный визит (с 2 по 5 апреля 2009 года) с Александром.

Весной следующего года Сергей позвонил из Дании с известием о готовящихся в Киеве Днях творчества Арсения и Андрея Тарковских «Батько та сын». Его звонок совпал со встречей с выдающимся режиссером Романом Балаяном в Британском институте кинематографии, где проходил фестиваль еще одного знаменитого киевлянина-«вiрмянина» Сергея Параджанова. Вскоре выяснилось, что Роман Балаян знаком с директором культурно-образовательного центра «Майстер Класа» Евгением Уткиным – организатором Дней творчества Тарковских, человеком бизнеса, главной движущей силой многих серьезных культурных мероприятий в Киеве, таких как «Гоголь-фест», концертов классической музыки, поэтических вечеров и других проектов.

Сергея Параджанова с Тарковским связывала многолетняя дружба и взаимное искреннее восхищение. Когда в 1962 году на экраны вышел фильм «Иваново детство», Параджанов воскликнул: «Тарковский мой учитель!» – «Сережа – гений!» – отозвался редко наделявший хвалебными эпитетами собратьев по профессии Тарковский после выхода в свет «Цвета граната». Прежде чем впустить очередного гостя в свой хлебосольный киевский дом, Параджанов спрашивал, видел ли тот «Иваново детство»? На положительный ответ дверь отворялась, на отрицательный – захлопывалась перед носом посетителя с наставлением немедленно посмотреть картину – и тут же возвращаться для ее обсуждения! Свой последний фильм «Ашик-Кериб» Параджанов посвятил Тарковскому, о чем, не скрывая слез, объявил со сцены на премьерном показе в Мюнхене.

Берлинский визит я с благодарностью связываю с именем Рона Холлоуэйя – писателя, кинокритика, режиссера, ушедшего из жизни в декабре 2009 года. Американец по происхождению, изучавший философию в Чикаго, получивший докторскую степень теолога в Гамбурге, Рон и его динамичная жена – актриса и журналистка Доротея Моритц, были центром не только всемирно известных кинофестивалей, таких как берлинский, каннский и венецианский, но и многих восточно-европейских, азиатских и латиноамериканских. Ежегодно они посещали более двух десятков кинофестивалей, издавали журнал «Кино», в котором знакомили читателей с новыми именами, среди которых были и наши соотечественники: Климов, Параджанов, Герман, Абуладзе, Быков, Тарковский. Рон награжден почетным орденом немецкого креста «За заслуги в области культуры» – за «наведение мостов», каннской «Золотой медалью», польским «Кольцом», престижной наградой «Американского фонда поддержки кино» и многими другими международными призами. Доротея Моритц своей главной заслугой считала «победу над католической церковью», так как ей удалось переманить будущего католического священника и сделать его своим мужем и соратником в благородном служении искусству.

Из гостиницы, что на улице музы астрономии и астрологии Урании, я позвонила Рону, и тут же была приглашена на улицу Святых земель, расположенную на берегу реки Шпрее, в старинный дом с монументально-декоративной росписью сграффито. Просторная, светлая квартира с книжными стеллажами от пола до потолка, с мягкими диванами и креслами шестидесятых годов, с журнальными столиками, заваленными стопками журналов и газет – типичный уголок богемной интеллигентной пары. Мы сидели с открытой балконной дверью – приятно было из дождливого Лондона очутиться в залитом солнцем Берлине – и рассматривали сотни фотографий, снятых Роном во время визита Параджанова в Германию. С умиленной улыбкой Рон рассказывал, как сопровождал своего гостя по всем блошиным рынкам, где непревзойденный мастер мифотворчества ловко морочил голову торговцам, а те, как зачарованные, бесплатно отдавали запавшие в душу экзотическому покупателю всякие безделушки. После чаепития Рон, с торжественно-ироничным выражением лица, вынес в гостиную рубашку Параджанова, которой тот «махнулся не глядя», влюбившись в его яркую американскую майку. Торжественный ритуал облачения меня в мантию Параджанова сопровождался заразительным смехом Доротеи.

Перед отъездом Рон пригласил меня посмотреть неоконченный фильм-интервью с Алексеем Германом.

Сегодня - в День Рождения Андрея Тарковского я хочу вам рассказать о книге "Андрей Тарковский: собиратель снов" Лейлы Александер Гарретт.

"Эта книга - признание... признание в любви и вечной благодарности прекрасному и сложному человеку, великому Творцу - Андрею Тарковскому." Лейла Александер - Гарретт.

Эта книга 2009 года издания пришла ко мне перед новым годом. Когда я увидела ее в книжном магазине, то просто полистала её. И... не купила. Во-первых, дорого для меня 360 рублей, во-вторых, я ничего не знала об авторе книги. Я подумала, ну что может какая-то переводчица -иностранка написать о великом Тарковском. Через 2 месяца, придя в магазин, я снова увидела эту книгу, но уже за 100 рублей. Раз книга дождалась меня, значит больше сомневаться не буду. И купила, и... не пожалела. Книга живая и искренняя. Рекомендую всем, кому дорог и интересен Андрей Тарковский.

Лейла Александер-Гаррет - автор книги об Андрее Тарковском - была его переводчиком на последнем фильме "Жертвоприношение». Лейла оказалась русской, просто вышла замуж за шведа.
Лейла Александер оказалась на картине случайно. Она не была профессиональным переводчиком, кроме того, режиссер предпочитал переводчиков-мужчин, из числа которых ежедневно проводил «пробу» кандидатов. Но случилось, что ни один из 14 претендентов-профессионалов Тарковскому не подошел, а именно Лейла совпала с режиссером по "внутренней алхимии". Фильм "Жертвоприношение" снимался в Швеции, актеры, кроме главной героини, были шведами; из шведов же состояла и постановочная группа, к услугам которой не раз прибегал сам великий Ингмар Бергман. И, в первую очередь, здесь нужно назвать оператора фильма Свена Нюквиста, снявшего с прославленным соотечественником более 20 картин. Свен работал с самыми знаменитыми режиссерами мира, но именно Тарковский затронул что-то сокровенное в его душе.

Лейла же стала не просто переводчиком, а другом и помощницей Андрея, духовно близким человеком.

Они вместе были не только на съемочной площадке, но и гуляли, отдыхали, совершали многочасовые велосипедные прогулки. И еще она день за днем она вела дневник, который лег в основу книги.

Книга содержит большое количество кинематографических подробностей о съемках "Жертвоприношения". А фильм снимался очень трудно. Во-первых, очень ограниченный бюджет и жестко регламентированное время съемки. На родине режиссер мог несколько дней ждать нужной ему погоды, состояния природы. Здесь это не допустимо.

И проблемы с актерами.Шведские актеры, привыкшие работать с режиссерами, которые знают, что и как нужно сыграть, в лице Тарковского столкнулись с режиссером другого плана. Он предпочитал, чтобы сами актеры искали и находили рисунок роли, чтобы «сценарий» был им неизвестен и чтобы шли они не за рассудком, а за интуицией. Актерам он не ставил никаких конкретных задач, но много говорил с ними на общие темы - о любви, предательстве, лжи, смерти. Тарковский в отличие от Бергмана, все время импровизирует. А Бергман ненавидит импровизацию, он точно знает, что ему нужно. Андрею было важно разбудить интерес, сделать актеров соратниками, сотворцами.

На фото: Андрей Тарковский, актриса Сьюзан Флитвуд, оператор Свен Нюквист, исполнитель главной роли Эрланд Юзефсон.

В соответствии с главной идеей фильма огромный вес приобретала сцена пожара, когда Александер, выполняя данную Богу клятву, поджигает собственный дом. По стечению необъяснимых обстоятельств, команда английских пиротехников в первые же минуты пожара потеряла над ним управление, а самое главное камера Свена Нюквиста отказала. Финальная сцена оказалась загублена, кадр которого так все ждали, столько готовились, испорчен... На глазах актеров, оператора, всех присутствующих на съемке - слезы. Все в отчаянии - дом, тщательно и любовно построенный в заповедной части острова Готланд, сгорел, а картина осталась без финала.

Дом — сокровенное для самого Тарковского и для всей концепции фильма понятие.

В итоге директору картины удалось «выбить» из спонсоров дополнительные средства на пересъемку этой мучительной сцены, ставшей на тот момент самым длинным в истории кино эпизодом, снятым без монтажных стыков - одним кадром. Дом в этот раз был выстроен всего за четыре дня.
Сцена пересъемки пожара - это накал физического и эмоционального напряжения. "После первого пожара плакали от отчаяния, теперь, давая выход скопившимся эмоциям и неизмеримому напряжению, плакали от радости... и какой-то потери, как при рождении ребенка."

А это еще был и последний день съемок, то есть все понимали, что придется прощаться с Андреем, с группой, которая за это время стала такой родной, с Готландом.
Ну, и невыносимо тяжело читать последние страницы книги, когда неожиданно свалилась болезнь, обследования и этот жуткий диагноз.

Но после прочтения книги остается удивительно светлое чувство, что Андрей Тарковский никуда не ушел, он незримо всегда с теми, кому он духовно близок. Интерес к его фильмах с годами не уменьшается. Его место в кинематографе никто не занял и никогда не займет.

С Днем Рождения, Андрей Арсеньевич!

Интервью с писательницей и переводчиком Андрея Тарковского Лейлой Александер-Гарретт

Хотя с Лейлой Александер-Гарретт мы знакомы заочно и всего четыре года, кажется, что мы с ней «век знакомы». Тогда, в 2010, я написала рецензию на ее замечательную книгу «Андрей Тарковский: собиратель снов». Лейла была переводчицей великого режиссера на его последней картине «Жертвоприношение», снятой им в Швеции. С того времени и началась наша с ней переписка.

Могу сказать, что корреспондентка моя - совершенно уникальный человек, прозаик и драматург, полиглот, книгочей и эрудит, неутомимая путешественница. Друзей у Лейлы (а имя себе она придумала сама, вернее, ей «подарил» его ее друг) миллион, они живут во всех частях света, причем каждый - творческая личность: это и писательница Людмила Петрушевская, и режиссер Роман Балаян, и Марина Тарковская, сестра режиссера. А сколько среди ее друзей писателей, поэтов, художников и режиссеров - из Лондона, Стокгольма, Осло! Она – связующая нить между ними и русской культурой. Лейла Александер-Гаррет уже давала интервью нашему журналу , но тогда у меня, да и у читателей, осталось к ней много вопросов. Новое интервью отчасти восполнит этот пробел.

Ирина Чайковская: Лейлочка, хотелось бы углубиться в вашу многосложную биографию. Вы родились в Узбекистане, но вы русская, Лейлой (Лайлой) вас назвали много позже, по имени популярной в 1970-е годы песни. Кстати говоря, вы стали себя иначе ощущать, когда из Аллы превратились в Лейлу? Что-то изменилось в вас? Я думаю, что и люди вас начали по-иному воспринимать, все же Лейла – имя специфическое, восточное...

Лейла Александер-Гарретт: Родилась я через 10 лет после войны. Лейлой меня назвал в Питере будущий муж из Швеции, писавший диссертацию о русских и польских предлогах, а также о женских персонажах в романах Достоевского. В начале 1970-х все были без ума от песни Эрика Клэптона “Layla”. Так я превратилась в Лейлу. Правильно было бы произносить Лайла - так меня называл Свен Нюквист – великий шведский оператор, снимавший картину «Жертвоприношение». Как писал Арсений Тарковский: “Но имя к нам так крепко припечатано, / Что силы нет переименовать, / Хоть каждое затерто и захватано. / У нас не зря про имя говорят: / Оно - Ни дать ни взять родимое пятно».

Лейла припечаталось. Есть у меня и тайное тибетское имя – «Ламо Дзедук», которое мне дал Преподобный Калу Пимпоче – духовный учитель Далай Ламы. Это произошло во время посвящения в учение Калачакры (“Колесо Времени”). Согласно Калачакре, все внешние явления взаимосвязаны с самим человеком и его психикой, поэтому, изменяя себя, человек изменяет мир. Учение неимоверно сложное, но один урок я все-таки выучила: никогда никого ни в чем не винить. На ум приходят миллионы людей, во всем винящих своих и чужих правителей. Но все пороки в нас - правители лишь наше сконцентрированное, сфокусированное отражение.

А еще смешная история со шведскими чиновниками в полиции, систематически возвращавшими мне бумаги с требованием написать свое полное имя, т.к. “аlla" на шведском означает “все и вся”. Им казалось, что это некая приставка, как “della” в Пьеро делла Франческа, а к имени Лейла у них претензий не было.

Что касается Востока… мое прошлое несомненно связано с Китаем, а если вспомнить слова Калу Римпоче, с Тибетом… даже такие примеры как занятия йогой: на них мне скучно, хотя они и очень полезны, а занятия тайчи и цигун отрывают меня от земли. Буквально. Душа взмывает. Я бесконечно благодарна, что в мою жизнь вошел Мастер из Китая Сю Минтан, который раз в году, осенью, приезжает в Европу. С разных концов света цигунисты съезжаются на его ретриты. Медитируем по 8 часов в день. Вот где набираешься энергии. В прошлом году мы встречались под Киевом в живописнейшем месте Пуща Водица. В этом году едем в Юрмалу.

Так что к Лейле привыкла, не придаю этому большого значения, хотя стоит поразмыслить.

И. Ч. Если продолжить об имени. Лейли, Лейла на Востоке – героиня эпоса, роковая красавица, взглянув на которую юноша теряет разум, становится безумцем-«меджнуном». Эти чары вам не передались?

Л. А. Какой коварный вопрос! Но он не ко мне, а к “меджнунам”. Хотя все “объяснил” поэт: “Быть женщиной великий шаг, / Сводить с ума геройство.” Я сейчас читаю все, что написано Лу Андреас-Саломе, а также о ней. Эта блистательная женщина слыла музой Ницше (“гениальной русской” окрестил ее влюбленный в нее философ), Рильке, Видекинда и Фрейда. Кстати, в “Охранной грамоте” Борис Пастернак описывает встречу с Лу Саломе и Рильке на вокзале, когда те направлялись к Толстому в Ясную Поляну. Андрей Тарковский говорил, что история трагической любви Лейли и Меджнуна произвела на него сильнейшее впечатление. Андрей был человеком крайностей: если любил, то “без остатка”, если ненавидел, то черной ненавистью, от чего нередко страдал сам.

И. Ч. Как начиналась ваша жизнь до замужества и отъезда? знаю, что вы учились в Питере в Академии художеств. Вы рисовали? Хотели быть искусствоведом?

Что вам тогда нравилось в стране и что не нравилось? Думали об эмиграции?

Л. А. Никогда не помышляла об эмиграции. Тогда Запад казался как планета Марс. Но все написано сверху, я просто умею слышать этот голос. Из Академии, как только я познакомилась со своим шведским мужем (КГБ работало сносно), меня отчислили за “космополитическую внешность и взгляды”. Что касается внешности, это из области черного юмора: белокурая девушка скандинавского типа, как меня охарактеризовал Иосиф Бродский, а взгляды у нас с советскими чиновниками расходились. Правда, с чиновниками всех мастей и разливов взляды у меня часто не совпадают.

Я, конечно, рисовала, но я не художница, меня больше привлекает сама живопись, авторы-художники, история искусства. Лучшими антибиотиками для меня являются посещения выставок древних мастеров. Проверенный опыт: если чувствую, что заболеваю, тащу себя за шкирку в Национальную галерею в Sainsbury Wing, где собраны шедевры 13-16 веков. Дух захватывает - излечиваюсь!

И.Ч. Вы вышли замуж за шведа. На каком языке вы с ним общались? Стокгольм недалеко от Петербурга. Вы могли приезжать в Россию?А хотели? Что вас перво-наперво поразило в Швеции? Интересно там жить? Не скучно?

Л. А. Общались только на русском, он прекрасно владел языком, а потом сначала в Упсале, затем в Стокгольме изучала шведский, который люблю до обожания! Поступила в университет. Часто ездила в Питер и Москву, т. к. муж подрабатывал гидом с туристами, а я с ним. Время было прекрасное! Молодость, друзья, пирушки! Все были живы! Швеция поразила страшной картиной, самое первое незабываемое впечатление: мы приехали в общежитие, где у нас была славная комната с душем и общей, но дружной кухней, вернее, ее обитателями. И вот вижу: лежит на ступеньках человек, и все проходят мимо. Мы приехали вечером. Утром он лежал там же. Оказалось совсем молодой парень умер от передозировки наркотиков. Философ. Я хотела подойти, помочь, как у нас принято, но мне объяснили, что подходить близко без полиции нельзя. Слезы, шок, отчаяние. Многие из моих близких шведских друзей теологов и философов умерли от алкогольной передозировки - умнейшие люди. Есть какая-то слабинка у шведов, в отличие от шведок - они скала! Надежные, выносливые, независимые и вдобавок красивые. Швеция для меня - любимая мачеха. Красоту Стокгольма нельзя описать, нужно ее увидеть, вдохнуть! Ингмар Бергман не раз повторял, что нет лучше места на земле, чем Швеция летом. Мнение Бергмана разделял и Бродский, любивший проводить летние месяцы на островах, а Стокгольмский архипелаг насчитывает около 24 тысяч островов. Есть где разгуляться! Стокгольм is a must!, как говорят англичане.

И. Ч. Вы были переводчиком и помощницей Андрея Тарковского на его последней картине «Жертвоприношение». Когда смотришь на некоторые фотографии, где вы вдвоем с Мастером, особенно на ту, где вы встречаете Рождество (или Новый год?) с бокалом шампанского в руке, кажется, что вы двое влюбленных. Что скажете?

Л. А. Вы абсолютно правы! В Тарковского нельзя не влюбиться! В него влюблена была вся наша команда. До сих пор я встречаю людей - совсем молодых, обоих полов, влюбленных не только в его творчество, но и в него самого. Такая редкостная пассионарная личность! В нем сочеталась несокрушимая мужественность, рыцарство и какая-то детская, нежная доверчивость, утонченность художника, значительность (Андрей несмненно знал, кто он в искусстве!), одновременно простота, доступность, но только с теми, кого он “принимал”. Ему трудно было расщеплять мощь своего таланта, вдохновение, терзания и свою обыденную жизнь; хотя я его видела и скучающим, и грустящим, недоверчивым, даже крайне подозрительным, язвительным, непримиримым.

И.Ч. Андрей Тарковский в некоторых случаях был очень жесток, мог измотать актера, добиваясь нужного исполнения. Говорят, так он изматывал своего любимца, Анатолия Солоницына. Тот, несмотря на это, Тарковского боготворил. А как АТ вел себя со шведскими актерами? Они хорошо к нему относились? За спиной не перешептывались?

Л.А. Перешептывались, еще как! Это же актеры! Злились, что оставлял их без внимания. Им, казалось, что Андрею важней складочка на скатерти или капля на можжевельнике, чем актеры, но они ему доверяли и терпели. Эрланд Юзефсон - главный герой фильма - точно описывает “бесконечное ожидание” актеров в своей восхитительной пьесе “Одна ночь шведского лета”, которую поставили в Таллинне в Русском театре (театр красоты необыкновенной!) ко Дням Тарковского. Опять же, чиновники театра уверяли, что пьеса не продержится и недели - слишком “интеллектуальная”, а ее играли два года, билетов не достать! Я рада, что сыграла в осуществлении этого проекта небольшую роль, посоветовав организатору Элле Аграновской рискнуть и поставить пьесу. Элла поверила и не пожалела. У меня в пьесе тоже роль. Эрланд назвал меня переводчицей Соней. Какие у нас на фильме были чудесные актеры! Огромное им всем спасибо! И тем, кого уже нет в живых, - Эрланду Юзефсону, Аллану Эдвалю, Сьюзан Флитвуд.

И.Ч. Андрей советовался с вами по поводу картины? Музыку, свет, цвета, пейзажи – он все сам подбирал? Был ему нужен советчик?

Л. А. Очень даже, но это нельза назвать “советом”. Когда Андрей выбирал актеров, он поглядывал на свое окружение, как кто реагирует? В выборе Аделаиды - главной героини- Сьюзан Флитвуд из Лондона и Малыша особенно: ходил, морщился, вопросительно смотрел прямо в глаза, словно, спрашивал: что ты думаешь?, кусал ногти. Я подробно описываю его мучения в книге “Андрей Тарковский: собиратель снов”. То же можно сказать о выборе натуры. Он как бы весь, вся его фигура превращались в вопросительный знак. Быть может, он спрашивал себя? Спрашивал и переспрашивал.

И.Ч. Как так получилось, что в сценарии «Жертвоприношения» Тарковский словно провидел свою судьбу? Ведь он узнал о своей смертельной болезни уже после того, как сделал картину…

Л.А. Все верно, хотя сценарий “Ведьмы” - так первоначально назывался фильм “Жертвоприношение”, - написанный еще в Москве задолго до “Ностальгии”, повествовал о человеке неизлечимо больном раком, которого излечивает ведьма. В Швеции Тарковский посчитал, что исцеление одного человека довольно банальная история и сделал стремительный виток вверх. Герой картины Александер спасает мир, человечество от атомной войны, пообещав Богу отказаться от всего, что дорого ему в жизни: от сына, семьи, друзей, дома и “пустых разговоров” - он принимает обет молчания. Когда Андрей узнал, что сам неизлечимо болен, он сказал, что два последних фильма каким-то судьбоносным образом повлияли на его жизнь. Герой “Ностальгии” умирает на чужбине, герой последней картины жертвует собой. Большой художник всегда предвидит, плетет свою судьбу, в русской литературе примеров хоть отбавляй.

И.Ч. Лейлочка, вы живете в Лондоне. Постоянно принимаете русских режиссеров, художников, музыкантов. Принимаете фигурально – сидя в зале, и вполне конкретно – за своим столом.

Знаю, что за вашим столом недавно был Марлен Хуциев. А в театре вы встречались с Дмитрием Крымовым, Андреем Кончаловским... Расскажите о ваших впечатлениях. Как воспринимается русское искусство англичанами?

Л.А. Англичане, как известно, народ сдержанный. Как сказал Чехов: «англичанин произошел от замороженной рыбы». Безусловно, это преувеличение, но восторга они не выказывают, кроме, как на балете. Там кричат: браво! Для меня встреча с такими легендами, как Марлен Хуциев, - незабываемый подарок! Крымова и Кончаловского я встречала только на спектаклях и вечерах в Пушкинском Доме в Лондоне. Оба разные, интересные, но я скажу крамольную вещь, за которую стану, как некогда из-за Тарковского персоной нон грата: Чехова ставят лучше, понимают глубже англичане. На Кончаловском все было мощно, а Чехова не было, а вот в лондонском спектакле “Дядя Ваня” Люси Бейли Антон Павлович стоял в темном углу и умилялся, этого нельзя было не заметить. В восторге были англичане и русские. Хоть и были там огрехи, но чеховская атмосфера схватила за горло с первых минут и держала до конца. Спекатакль был поставлен в маленьком театре, повторялся дважды, а я даже связалась с дирекцией Чеховского фестиваля в Москве, чтобы привезли его, но в Москву везут мастодонтские постановки, а этот, увы, остался не увиденным в России.

И.Ч. В Лондоне существует Пушкинский дом. Не расскажете о нем поподробнее? Почему его так назвали – в пандан с петербургским?

Л.А. Пушкинскому Дому в Лондоне в этом году исполняется 60 лет. Его основали русские эмигранты - семья Кульманов. Я помню его старое местонахождение на Ладбрук Гроув, домашние встречи с чаем. А назвали так… а как еще можно назвать первый литературный дом в Англии? У них Шекспир, у нас Пушкин! Все просто.

И.Ч. Ваши пьесы ставились на Украине, в Киеве. Там у вас много друзей. Что скажете об «украинских событиях»?

Л.А. Друзья остаются друзьями. Я их любила и никакой Майдан не изменит моего отношения, даже, если мы на разных берегах. С некоторыми из друзей держим дистанцию. Пока. Революции любых цветов глубоко чужды мне, чего я не скрывала. Но я принимаю их выбор.

Какое-то всемирное дьявольское наваждение революционной чумы! Но это урок нам всем. Очень страшный урок.

И.Ч. Вы, я знаю, увлечены эзотерикой. Какой у вас прогноз на будущее России и мира? Очень уж страшные дни мы сейчас переживаем.

Л.А. Да, темные тучи ненависти витают над Землей и в наших сердцах. Все происходящее ужасает. Говорят, ошибиться легко, а вот убедить себя в том, что ты ошибся трудно. Все хотят быть правыми. Не лучше ли и за другим признать такое же право? Он - другой, но он такой же, как и ты. Как говорит мой китайский Мастер, нужно хотя бы 5 минут уделить свету: просто сесть, успокоиться и послать мысленно в Космос свет, ведь мы же все источники энергии. Магниты. Без света нам не жить - ни нам, ни нашим детям. Чаще бывать на природе, благодарить ее, что бережет нас. И спокойней дышать… Дыхание, “прана", “чи” - жизнь. Хоть изредка следует об этом вспоминать. И делать свое дело, проживать свою, а не чужую жизнь (это касается России, Украины, Америки и “всяких прочих шведов” - очень любимых!). Тогда будет внутренняя гармония. Но испытаний нам не избежать. Что-то роковое с датами рождения и смерти Лермонтова: его 100-летие не смогли отпраздновать - Первая мировая война 1914 года, дату смерти тоже - 1941 год - война. Давайте доживем и переживем 3 октября, а там… Бог милостив, хотя на Бога надейся, а сам не плошай.

Лейла Александер-Гарретт. Андрей Тарковский: собиратель снов. М.: АСТ: Астрель, 2009.

Библиография работ о Тарковском пополнилась ещё одним изданием: вышла книга воспоминаний переводчицы, помогавшей Тарковскому в Швеции во время съёмок фильма «Жертвоприношение» .

Первый раз Лейла Александер-Гарретт встретилась с режиссёром в Москве в ресторане «Пекин» в ноябре 1981 года. Передала по телефону привет от своего учителя - киноведа Орьяна Рот-Линдберга, с которым режиссёр познакомился в Швеции, куда приезжал на премьеру «Сталкера» , и… уломала Тарковского встретиться. Встречи могло и не состояться: как пишет сама автор книги, Тарковский крайне неохотно шёл на контакт. Друзья её предупреждали: «Скажет, что болен… К нему же все клеятся».

Дальнейшее мы знаем: в 1984 году Тарковский, находясь в Италии, объявляет, что не намерен возвращаться в СССР. В Швеции он снимает свой последний фильм.

Дабы не направлять воображение читателя в ненужное русло и уберечь от домыслов, скажем: любовниками мемуаристка и Тарковский не были - лишь рабочие и человеческие отношения. Впрочем, Тарковский, признаётся Александер-Гарретт, ею вдохновлялся, и в отдельных образах «Жертвоприношения» просматривается, к примеру, её стиль одежды. А ещё у них были общие увлечения вроде буддизма и оккультизма.

Автор книги - женщина неглупая и уж точно наблюдательная и памятливая. Тот факт, что любовниками с Тарковским они не были, избавляет нас от излишней субъективности и возможной желтизны. Конечно, взгляд мемуариста не может не быть субъективным, но в данном случае эта субъективность кажется корректной.

В книге есть и личное: момент съёмок был весьма драматичный, семья Тарковского оставалась в России, и железный занавес никак не поднимался; и рабочее: подробное, буквально по дням, описание съёмок; и попытки заглянуть в «творческую лабораторию» великого режиссёра - автор с почти детективной дотошностью расследует, как и когда у Тарковского появился замысел картины, какова символика образов фильма, каким путём могло пойти развитие сюжета и так далее.

Единственный недостаток «Собирателя снов», состоит, пожалуй, в том, что на всём протяжении книги автор ни слова не сообщает о собственной биографии вне контекста Тарковского, поэтому перед читателем неизбежно встает вопрос: кто же такая эта женщина? Тем более что личность самой Лейлы Александер-Гарретт (как удалось выяснить из открытых источников) в высшей степени заслуживает внимания: родилась в СССР, в Узбекистане. Училась в Стокгольмском университете на факультете русского языка и литературы, там же изучала тибетский язык, тибетский буддизм, а также историю и теорию кино. Работала, помимо Тарковского, с Петром Тодоровским , Элемом Климовым , Тенгизом Абуладзе , Владимиром Грамматиковым в Швеции и Англии. Кроме того, сотрудничала с западными режиссёрами, включая Дерека Джармена и Лассе Хальстрема . Живёт в Лондоне. Любопытная судьба, не правда ли? Что называется, хотелось бы подробностей.

Критика:

Евгений Белжеларский («Итоги») :
«Разумеется, о Тарковском написано немало. Но одно дело размышления просвещённого искусствоведа. Совсем иную цену имеют записи человека, приближенного к телу. Именно таковы воспоминания Лейлы Александер-Гарретт, переводчицы, секретаря и друга Тарковского. В основе - драматичная история съёмок «Жертвоприношения», главного, по мнению самого Тарковского, его фильма. Несмотря на очень личную дружбу, специально приукрасить своего героя автор не пытается. Мастер выглядит человеком мечущимся. И запутавшимся. В семейных отношениях - вот уж для кого, но для жены режиссёра Ларисы Александер-Гарретт не жалеет чёрной краски. В жизненных планах: решение об эмиграции давалось мучительно. И в творческих поисках».

Блогеры:

Виктор Малышко (big-fellow.livejournal.com) :
«Книге Лейлы Александер-Гарретт больше подходит название «Я и Тарковский». Недалёкая, увлекающаяся эзотеризмом и гороскопами женщина написала о своей жизни в период, когда она была переводчицей Андрея Тарковского. Сплетни, измены, бабские интриги. Во второй половине книги это варево разбавлено кусками сценария «Жертвоприношения», пересказами отснятых сцен. От этого становится легче. Никому не рекомендую».